Христианские церкви в условиях пандемии Covid-19 и глобального карантина переживают серьезный кризис. Конечно, это больше ощущается для церквей Восточного обряда – в отличие от, например, более \”дисциплинированной\” Римо-католической церкви, в контрой священники с одной стороны лучше подчиняются решениям Святого престола, а сама РКЦ имеет исторически опыт и память переживания чумы и других эпидемий в перенаселенной Европе. И, вероятнее всего это касается всех Церквей – в смысле мировых религий, в той или иной степени.Под Церковью мы понимаем большую религиозную организацию (вне зависимости от конкретной доктрины), имеющую собственную структуру и систему четко очерченных ценностей и поведенческих предписаний для духовенства и верующих. Мы не говорим здесь о вере. Под паствой – понимаем и людей, живущих согласно ценностей и норм Церкви, активных прихожан, и людей в той или иной степени секуляризованных, соблюдающих традицию “больших праздников”, или агностиков/сомневающихся, или даже тех, кто просто прислушивается к мнению Церкви, и даже тех, кто попросту не верит. В конце концов, все они являются объектом миссионерских усилий Церкви. И среди них – среди всего общества, Церковь все равно существует как организация.
ЭФФЕКТЫ COVID-19 (пандемии и карантина) ДЛЯ ЦЕРКВИ В МИРЕ

1.Впервые за многие столетия (и уж точно, впервые для всех сейчас живущих поколений) Церковь оказалась изолированно от своей общины, а обряд, обычно обращенный к людям, оказался обращенным к пустоте. Кризис переживают и сами священники – на службах ощущается их растерянность в пустых храмах. Для Церкви перед лицом этой пустоты актуализируется значимость прихожан. Эта же пустота оказывает серьезное влияние на верующих, которые накануне ключевого христианского праздника не увидели себя среди подобных и получили повод, для осознания своей общности и важности себя общины в жизни Церкви.Значимость Храма как места собрания верующих и значимость духовенства как лидеров Церкви были понятны. Теперь люди не обнаружили себя в церкви и наверняка попытаются осознать себя в ней и вне ее.

2.Впервые за много лет Церковь вынуждена признать и подчеркнуть вторичность ритуала в сравнении с верой, демонстрируя прихожанам, что святить кулич не обязательно. Главное – верить. Таким образом, подчеркивается, что богослужение – вторично, важнее молитва; а среди всех обычаев и практик, важнее человек и его вера.Это еще сильнее увеличивает роль и верующего, и общины, не превознося их, но заставляя их задуматься о их собственной идентичности.

3.Не меньшим ударом для Церкви, для которой посещение храмов является одним важнейших аспектов жизни, и которая привыкла дисциплинировать прихожан соблюдением обряда, стала дистанция. Удивительным образом буквально совпадающая тут с термином эпидемиологов, она описывает расстояние увеличивающееся – между Церковью и верующими буквально.Мы говорим о возросшем сейчас расстоянии контакта, так же нужного для Церкви как для любой организации – масштаба общения, создающего общину. И требующего сейчас как никогда самостоятельности верующего.

4.Именно содержание веры приобретает большую значимость в глазах сторонников той или иной Церкви в нынешних обстоятельствах, особенно учитывая понятное одиночество верующего без Церкви и просто испуг человека перед эпидемией и карантином, из-за которых происходят радикальные изменения в его привычной жизни.Человек в своей тревоге, превращается в священника самому себе. Ранее, так привычно ведомый «специальным человеком», сейчас он, вынужден во многом взять на себя роль священника, организовать, а не посетить службу, произвести, а не выполнить ритуал. Церковь в каком-то смысле стала ближе, войдя в дом, однако, потребовав в то же время большей самостоятельности от человека.

5.Снижая ценность ритуала, обряда, Церковь десекрализует много из привычного как для верующего прихожанина, так и для секуляризованного верующего, обращающегося к Церкви, традиционно только в главные праздники, так и агностика и для неверующего, критично настроенного к Церкви.В то же время в этих условиях значительно повышается значимость и ценность слова, произносимого Церковью, духовенством, а главное (на фоне отсутствующего ритуала) – значимость и ценность действия, поведения производимых и человеком и самое Церковью.

Здесь последствия кризиса содержат две одинаково важные составляющие.

• Часть священников, поддались соблазну выступить от имени Божьего Провидения, рассматривая вирус как ниспосланное наказание за конкретные пороки, наградив ими традиционно осуждаемых Церковью социальные группы. Эти священники, как и их паства, при нарастании пандемии тоже стали жертвами вируса, не потеряв веры, но обесценив свои слова.
• Другие священники, также опираясь на веру, демонстративно игнорировали все меры предосторожности. Они настаивая на приоритете традиции перед шагами, минимизирующими риски заболевания. Таким образом, они поставили под угрозу не только самих себя и своих прихожан, но и многих других людей, а также репутацию самой Церкви.

Вместе с их позицией Церковь выступает уже не только как ошибающийся, но и как опасный субъект. Опасный несоблюдением карантина и распространением заболевания. Опасный не только высказанным словом в тревожное время, но и действием, определившим возможную угрозу.И уже не важно, что таких священников в Церкви не очень-то много. Важно, что эти люди в глазах верующих и остальных людей представляли именно Церковь, говорили от ее имени и от имени Бога, настаивали на своих действиях, противоречащих рекомендациям врачей, фактически противопоставляя церковь и верующих всему остальному обществу.
ОСОББЕННОСТЬ ЭФФЕКТОВ COVID-19 В УКРАНИЕВыше описаны общие тренды, характерны для разных церквей, в разных странах в разной мере, учитывая ситуацию с распространением вируса в разных странах.Нынешняя ситуация конкретно в Украине усугубляется тем, что УПЦ МП демонстрирует еще более \”ортодоксальное\” поведение на фоне чрезвычайной самоуверенности ее лидеров – митрополита Онуфрия или наместника Киево-Печерской лавры Павла, особенно учитывая многочисленные обвинения последнего в коррупции или немилосердном поведении (вытеснение с территории Лавры клиники Института эпидемиологии). А ориентация этой Церкви на Россию и пророссийских субъектов влияния во время российско-украинского конфликта усиливает ее негативную репутацию среди проукраински настроенного населения независимо от веры и даже конфессии.

Позиция этой церкви тиражируется и усиливается в медиа, в интернете, внимание к которым увеличилось в условиях самоизоляции аудитории.И пустота церквей, и растерянность духовенства на фоне самоуверенности одних священников и вредоносного поведения других (при одновременном молчании здравомыслящего духовенства), безусловно, ухудшает общую ситуацию.И обращения лидеров Церкви, опровергающие предыдущие самоуверенные выступления, сделанные до введения строгих карантинных мер, и участие священников в эфире украинского ток-шоу \”Свободы слова\” накануне пасхальных праздников (где священники говорили привычные слова о важности веры, забывая о проблемах и страхах людей) – всё это выглядело скорее как неуклюжее извинение. А локальные конфликты священников с мэрами городов на фоне специального обращения Президента с настоятельной просьбой оставаться дома во время Пасхи – усиливали неуверенность общества в том, что церковь его услышит.

Такую неуверенность переживали и отдельные здравомыслящие верующие, недоумевая от того, что церковные лидеры слишком сильно держатся за атрибуты церкви, игнорируя реальную опасность, стоящую перед всеми людьми. Они выражали свои опасения полуоткрыто – например, в социальных сетях и в общении с близкими.Именно это является гораздо большей угрозой для церкви, чем просто информационная \”шумиха\” в СМИ, способствующая накоплению антиклерикальных настроений. Именно духовенство, а не вера, именно церковные традиции, а не ценности – становятся объектом критики.

ОБЩИЕ ВЫВОДЫДля восстановления репутации Церкви понадобится быть более мобильной, стать ближе к пастве в тревожные для нее дни, особенно на фоне появившейся дистанции. Безусловно, ей нужно быть и медийнее, чтобы в условиях изоляции стать ближе к тем, кто ищет защиты и утешения или объяснения происходящего. И слово, и соответсвующее ему действие, поведение духовенства сложно сейчас переоценить для современной церкви в современном мире. В мире многим пока еще не понятно, как действовать, вести себя, буквально.Отрешенность от мирских дел и замкнутость на богословских вопросах, характерные для постсоветской церкви, не нарастившей после возрождения своих общественных связей, создают в условиях самоизоляции пустоту, которую важно заполнять. Слово церкви должно быть по-настоящему обращено к человеку в условиях осознания увеличившейся роли паствы и общины в церковной жизни. А деятельность Церкви должны быть сосредоточена в том числе и на жизни и проблемах общины, поскольку Церковь существует среди нее и вместе с ней.

Непосредственное участие церкви в жизни общества становится для нее все большей необходимостью на фоне новых кризисных тенденций. Они не будут иметь взрывного действия, но, скорее всего обозначат направление движения Церкви и общества в определенном направлении.И, наконец, медийность церкви, ее присутствие в СМИ, в интернете, в социальных сетях в качестве субъекта коммуникации – станет важным инструментом уже не присутствия а коммуникации – общения с паствой и шире – с обществом. Это позволит ей одновременно сохранить традицию и стать ближе к верующим с точки зрения коммуникационной доступности и реакции на их повседневную жизнь.Нынешнее отсутствие людей в храмах ничуть не отдалило, а возможно даже, приблизило церковь к обывателю благодаря новым коммуникационным технологиям, позволяющим транслировать литургии в каждый смартфон, что в определенном смысле означает большую интимность общения верующего и священника. Однако, этот эффект должен сопровождаться социальной активностью церкви, ее деятельностной позицией, за пределами храма, среди актуальностей и проблем людей

Мотузенко Богдан